С утра я успел немного поспать. Я даже умудрился проснуться вовремя, чтобы не опоздать на БЖД.
На БЖД мне выдали билет, на который я написал ответ, а потом слишком долго разговаривал с преподавателем. Я мало спал, на паре лекций не был, преподаватель меня не совсем понимал - это привело к тому, что на БЖД я потратил больше времени, чем думал. Но зачет получил, было это часов в 10 утра.
С того зачета я побежал на кафедру, чтобы застать профессора Марахтанова и утвердить в курсовой один-единственный листик. Марахтанова долго не было, Синельников опоздал, в 12 часов надо было быть на следующем зачете. Я за время ожидания видел, как вывешивают списки людей, которые получили зачет по генераторам плазмы. Я в этом списке был, и тут же поставил в зачетку зачет. И вот, в пальто и берете пришел Марахтанов, улыбающийся во все усы. Он спросил меня, принес ли я с собой что-нибудь. Я сказал, что все при мне, достал папку и показал ему. Улыбка пропала из-под его усов. Он открывал дверь в свой кабинет, но в тот момент остановился и серьезно на меня посмотрел.
За день до этого я должен был на одном чертеже дорисовать парочку графиков и нарисовать линии магнитного поля. Я это все сделал и распечатал заново.
И вот, стоим мы перед дверью в его кабинет. В замке остановился ключ, я сжал папку с бумагами, которую держал в руках, а он смотрел на меня серьезно и с негодованием.
- А где листы? Мы же с вами вчера все обговорили. - Сказал он и вытащил из замка ключ.
- Я это учел, вот. - Даю ему чертеж с графиками и силовыми линиями.
- Вы напрасно делаете вид, что не понимаете моих требований. - Он отдал мне бумажку, открыл дверь и пропал за ней.
Я остался стоять перед дверью, не совсем понимая, что мне дальше делать. Но Марахтанов вышел обратно в коридор и сказал мне, чтобы я шел смотреть работы предыдущих годов. Так я и сделал. Я пошел к секретарю и попросил работы студентов Марахтанова за прошлые года. Женщина сказала мне, что для этого мне придется обыскать два шкафа с папками, чем я и занялся. Оказалось, что в обоих шкафах лежали папки с курсовыми проектами, а мне их делать предстоит лишь в следующем семестре. Ну, я поблагодарил женщину и вышел в коридор.
В коридоре я столкнулся с Синельниковым, который все проспал и только приехал в универ. Он сказал, что сделает вид, что меня не видел, и пойдет к Марахтанову узнать, что за листы ему нужны. А я посмотрел на часы, на которых было уже 11:50, и побежал в другой корпус сдавать зачет по ТГРУ.
Протасов, тоже профессор, должен был у нас этот зачет принимать. Этот Протасов уже год читает нам лекции, на которых ничего не понятно. Он объясняет это тем, что соотношение самостоятельной и лекционной работы должно быть где-то 2:1. Так вот, Протасова не было целый час. За этот час Синельников написал мне сообщение, в котором говорилось, что он уже защитил курсовую. Наконец, я оказался на стуле перед Протасовым. Ему надо было написать кучу писанины руками и принести домашнее задание. Кучу писанины он сразу отверг, сказав, что она должна быть в лекциях. Лекции я с собой тоже не брал. А в домашнем задании, как он сказал, не хватает одной диаграммы. Я честно скажу, его предмет не все любят, хоть он и самый главный из профилирующих. Да и лектор из него никакой. Все это вкупе привело к тому, что ни дз, ни кучу писанины никто сам не писал. Поэтому кучу писанины и домашнее задание с недостающей диаграммой все понесут ему через полгода на экзамен.
Так или иначе, зачет он мне поставил, и я сразу рванул на кафедру, чтобы защитить курсовую. На кафедре я еще раз наткнулся на Марахтанова. Он смотрел на меня с разочарованием и говорил, чтобы я уже шел защищаться. Я подошел к одному преподавателю, Ивашкину, я про него писал вроде, и спросил, можно ли ему сдаться. Он сказал, что времени уже нет, что я без толку стоял с утра пару часов у кафедры и что он занят. Я подошел к другому, но снова получил отказ. И вот я стоял посреди коридора, слышал, как наш куратор собирается уносить ведомости, куда должен был быть поставлен крестик, говорящий о том, что я сдал курсовую.
Тут ко мне подошел Ивашкин, и сказал, что черт со мной, он примет у меня курсовую. Мы зашли в аудиторию, Ивашкин и еще один преподаватель сели напротив меня, и мы начали разговаривать. Я отвечал на их вопросы, рассказывал сам, все было хорошо. А потом Ивашкин улыбнулся и сказал, что задаст последний вопрос, просто так, для галочки. Он спросил меня, что такое тяга. Я и говорю, мол, тяга это массовый расход, помноженный на... И тут меня накрыло. Четвертый зачет за день, шесть часов сна за два дня, взгляд Марахтанова. Я забыл элементарную формулу из двух букв и одной точки. Я так и сказал, что на сегодня израсходовался. Ивашкин покачал головой, сказал, что уже не первый год мы с тягой дело имеем, сказал, что помноженной на скорость, а потом взял зачетку и остановился.
- Смотри, - говорит он напарнику, - можешь разобрать, что написано? - И показывает в мою зачетку.
- Запет, замет, а, зачет! - Говорит тот.
- У меня так студенты из Мьянмы по-русски пишут. - Засмеялся Ивашкин.
- Ну, - начал второй, - это же Протасов. - Говорит и палец к виску ставит. - Он же не даром в кепке ходит.
А Протасов в белой кепке ходит потому, что головой в начале года крепко стукнулся.
Я взял зачетку, спустился на первый этаж и присел на лавочку. Там я, видимо, и остался, потому что совсем не помню, как день дальше шел.
Потом Синельников сказал мне, что Марахтанов, видимо, просил лист, по которому надо был защищаться, что-то вроде бумажки, с которой рефераты защищают. Сказал, что Марахтанов мной недоволен. А мне не хочется, чтобы все осталось в таком положении, поэтому я постараюсь очень хорошо себя показать на экзамене.
А сейчас я пишу этот псто, мои товарищи готовятся к экзамену по английскому, а кафедра по-английски chair.
@темы: 7 сессия, 7 семестр